Штрихи к портрету
Найдется ли хоть один армянин, которому не знакомо это имя? Сейчас он, пожалуй, единственный из плеяды художников 40-50-х годов, кто до сих пор плодотворно работает.Свидетельство тому – открытая недавно в Лос-Анджелесе выставка, где художник выставил работы 90-х годов.Кипы графических листов, пастели, акварели, фломастеры. Целый мир эмоций, мечты и реальность.
РОМАНТИК И МЕЧТАТЕЛЬ ЭДВАРД ИСАБЕКЯН
…Кто бы мог подумать 70 лет назад, что из озорного городского мальчугана, целый день возившегося с глиной у ручья, строившего дома и мосты, вырастит мастер-колорист, ставший классиком уже при жизни?
40-е ГОДЫ. Ещё не стерлись в памяти людей голод и разруха, свирепствует сталинский террор. А он – молодой, весёлый, задиристый, неугомонный – учится в Тифлисе, в Академии, не зная языка, не имея помощи из дома. Его энергия и талант давали преимущество, но неустроенность и неприспособленность к жизни зачастую сводили усилия к нулю. При первом же заказе он закатывает пир с друзьями и всех ведет вечером в театр. А потом несколько недель питается хлебом и кипятком.
Но была молодость – море по колено. Что трудности? Энергия переливалась через край. Работать можно по 24 часа в сутки. Рисовать. Работать. Читать и писать. Самообразованием добывать знания по истории, литературе, впитывая всё, что потом может пригодиться. Характерный взгляд гордого “Старого грузина”, примостившегося у столика, пейзажи и, конечно, “Автопортрет”. Ранние работы, дорогие его сердцу первые шаги в искусстве, сохранились.Не расстался, не отдал ни в Картинную галерею Армении, ни частным лицам.
С годами приходит ностальгия по юности, рано ушедшим друзьям. И потому на риторический вопрос корреспондента “Ньюз уик”: “Кем бы вы стали, если б заново родились?”, — Исабекян ответил: “Виноделом”. И продолжил, смеясь:”Зачем мне этот адский труд? Делал бы вино и пил в своё удовольствие. Разве не в этом прелесть жизни?” Шутка-шуткой, но есть в ней доля правды: никто не обрекал его на муки творчества – это его крест, провидение.
ВОТ СЕРИЯ “БЕСПОКОЙНЫЕ КОНИ”. На тебя обрушивается поток идей, шквал эмоций, сгустки энергии, переживаний и мыслей. Кони бьются, встают на дыбы, опрокидывают людей. Горы стиснули коней, люди повисли на них. Но их не остановить. Куда рвутся кони, так похожие на молодых воинов? То ли к берегу Араза, то ли в безисходность? Ответ ищи в себе. Это Исабекян оставляет тебе…
Исабекяна никогда не увидишь спокойным, умиротворенным. Это вулкан, бурлящий Касах, выходящий из берегов, ворочающий пудовые камни, шумящий и мутный. И эта картина – он сам, его автопортрет.
КТО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ИСАБЕКЯН? Художник – потому что избрал эту профессию? Писатель? Публицист? Он – человек – творец! И основа основ его работ – это беспокойная натура, всё время работающая мысль, сопоставление реальной действительности с его пониманием идеальной жизни, диссонанс между ним и обществом, неудовлетворенность своей жизнью.
Поэтому и живопись не даёт ему полного удовлетворения, и он обращается к графике, к рисунку, а так как и этого недостаточно, чтобы выразить всё то, что его переполняет, он пишет прозу, слагает стихи, а когда и этого мало, напевает себе под нос музыкальные, им придуманные фразы, и льётся нежная, задумчивая мелодия.
70-Е ГОДЫ. Исабекян начинает писать повесть – воспоминание о своей жизни. Но это не только его жизнь. С легкой иронией и юмором повествуется о далеких временах, уже исторических, о потерях, уже невосполнимых.
Это повесть-ностальгия. И перекликается с книгой одноименная картина “Игдир”. Она не завершена, и, боюсь, это такая же потеря для нас, как Ани, Карс.
В деревенском маленьком церковном дворике собрались видные люди родом из Игдира, чтоб принести в жертву молодого барашка. Тут и виновник торжества – внук Исабекяна, дяди его, Дро, Хачатур Камалян, Хорен Абраамян, Арно Бабаджанян, Аршавир Шаваршян и многие другие. Люди смотрят на нас, как с фотографий, чуть настороженно, чуть удивленно, чуть скованно. А над ними парят два ангела, и виднеется вдали лиловатый купол большого Арарата. Можно многое сказать об этой картине, домыслить ее: ведь каждый видит в меру своего знания.
У Исабекяна есть что сказать о Ереване, но повесть-воспоминание лежит в рукописи-незавершенная. Есть что сказать о своей профессии, но физической болью стало его ухудшающееся зрение. Не каждый мастер кисти такой же мастер пера. И поэтому мы можем лишиться раздумий об искусстве мастера, художественного анализа искусства 40-90-х годов, воспоминаний человека, лично знавшего Александра Бажбеук-Меликяна, Рашмаджяна, Камаляна, Сарьяна, Кочара, Минаса, Паруйра Севака, Амо Сагияна.
…И сейчас, в свои 83 года неугомонный, нестареющий, жизнерадостный и жизнелюбивый Мастер творит, несмотря на все трудности и лишения. В душе он — по-прежнему Романтик и Мечтатель.